Posted in фoтo: Миxaил Гутeрмaн
«Aпeльсины & лимoны» — пeрвoнaчaльнoe нaзвaниe пьeсы, пeрeдeлaннoe Кoуaрдoм пoчeму-тo в «Сeнную лиxoрaдку», нo Eвгeний Писaрeв всe жe прeдпoчeл трoпичeскиe фрукты риниту (сoглaснo мeдицинскoй энциклoпeдии сeннaя лиxoрaдкa прeдстaвляeт сoбoй aллeргичeскую рeaкцию, сoпрoвoждaющуюся приступaми чиxaнья и нaсмoркoм). Впрoчeм, в дaннoм случae aнглийскoй кoмeдии прoшлoгo вeкa бoльшe пoдoшлo бы другoe — «Дoм, гдe притвoряются сeрдцa», чтo пoслe спeктaкля «Дoм, кoтoрый пoстрoил Свифт» смoтрeлoсь бы лoгичнee: диптиx у Писaрeвa и диптиx у Бутусoвa. Нo этo просто случайное совпадение. Просто в английском доме, где и разворачиваются события, действительно все притворяются. Стоп, не все, но это выяснится дальше.
С первой же сцены искушенный зритель, или поклонник пушкинской труппы, мягко говоря, обескуражен: это что за старомодный театр им показывают? Позы, не вполне естественные интонации, все на котурнах: и голоса, и положение тела в пространстве. Статуарность, живописность в мизансценировании усугублены эффектной декоративностью — сценограф Зорий Марголин элегантно расчертил горизонт зеленым лужком с овечками цвета беж. Пастораль, пейзанская идиллия, а в доме известной актрисы Джудит Блисс неприлично нервно, хотя все стараются держать себя в руках: английский юмор на грани нервного срыва.
Любовь есть Развратник, что в пьяном угаре
Тискает Юности нежные груди,
Мнет и царапает, жмет и кусает…
Боже, зачем так устроены люди!?
Стихосложением занимается дочь хозяйки — Сорель, девица нервная во всех отношениях (Анна Бегунова). Ее брат Саймон балуется написанием пейзажей (Александр Дмитриев), а их папенька Дэвид, муж Джудит (Борис Дьяченко), — романов. Одна маменька, Джудит, не у дел, поскольку год назад покинула сцену. Поэтому ее сценой стал… дом в загородном имении, где родственникам отведена роль участников странного спектакля. Но так случается, что у этого представления оказываются невольные зрители — каждый член семьи без предупреждения пригласил гостя, которого, как выясняется, кто-то из семейства терпеть не может. Вот вам и комедия положений готова. А Писарев — большой мастер этого невыносимо трудного легкого жанра.
Надо сказать, что комедия у него вышла на этот раз особенная — не каскадная, не летящая, как предыдущие работы, а элегантная и атмосферная, что так точно считано с Коуарда, выросшего, как известно, за кулисами (уже в 11 лет вышел на сцену) и знавшего цену профессиональному притворству. В доме Джудит все немножко — но чем дальше, тем больше — притворяются, чтобы подыграть маме-актрисе в устроенном ею спектакле в бытовых условиях. Нормальный человек с ними сойдет с ума: где правда, а где, простите, наврали? Верить ли слезам или обхохотаться над заламыванием рук? Не все выдерживают такое.
Вот эту зыбкость между театром и жизнью тонко и остроумно передают «Апельсины & лимоны», которые, кстати сказать, появляются на сцене только в финале и не ящиками. Передают ту самую несформулированную атмосферу, которая особенно чувствовалась в прежнем театре, о котором написан великий роман Моэма. И в этой зыбкости, странности комедийная сторона непременно имеет драматическую подкладку (актриса не у дел — это же страшный сон). Но вот тут-то и проверяется мастерство режиссера, взявшегося за постановку такой вроде бы простой, но на деле непростой пьесы. Только точный, выверенный баланс между комедией и драмой дает превосходный результат, особенно ценно послевкусие. У Писарева получилась такая комедия — легкая, с запахом немого кино, иллюзий театра, увы, утраченных.
Как все члены благородного семейства работают на Джудит, так весь ансамбль работает на Веру Алентову. А что же бенефициантка? Хороша: стать, голос с демоническими нотками, умение носить костюм (стильная работа Виктории Севрюковой) и главное — точное соблюдение баланса между комедией и драмой. Она деликатна с партнерами, и мне даже показалось, что актриса, являющаяся, по сути, «дирижером» оркестра притворщиков, немного боится стать нарушителем жанровой «границы». И не столько себя преподносит публике, сколько партнеров, искусно притворяющихся для дорогой мамочки/жены.
Но не все играют в эти опасные игры. Есть один персонаж, у которого, дай бог, насчитаешь с десяток слов — Клара, костюмерша, состоящая в доме прислугой. Что делает Нина Марушина, актриса, которой за 80! Одно движение (на ходу присобачивает к волосам цветок), одна проходка по авансцене или неуместная в высокопарной обстановке ее реплика «вот тварь!» — маленький бриллиант в короне бенефициантки.
Бенефис, рассчитанный на разовый показ, обещает стать репертуарным и кассовым спектаклем Пушкинского театра.